Короткий бой

22 июня 2017

76 лет назад, 22 июня 1941 года, началась Великая Отечественная война. Один из ее участников - ныне здравствующий Василий Маскальчук. Сегодня его сын, наш внештатный автор, ветеран- железнодорожник Михаил Маскальчук делится с читателями «ТВ» очередной историей из жизни отца.

5 мая с раннего утра мой отец собирался в Гродно на прием к губернатору. Глава области по случаю Дня Победы пригласил из каждого района по одному участнику ВОВ на торжественное мероприятие.

Когда отец надел парадный пиджак с орденами и медалями, к нему подбежала правнучка (моя внучка. - М.М.) Диана. Она гостила у нас со своим братом Лешкой.

Дедуля, а какую награду ты получил на войне самую первую? – поинтересовалась она, глядя на прадеда своими большими черными глазами.

– Присядем, Дианочка. Я расскажу тебе все, что помню, ведь прошло с той поры уже 74 года.

Стояло жаркое лето 1943-го. Воевал я тогда пулеметчиком в составе 132-го партизанского отряда, который входил в 130-ю Петриковскую бригаду Полесского соединения. У меня был ручной пулемет Дегтярева, только танковый. Он устанавливался в танке и от пехотного отличался тем, что диаметр магазина был короче.

Командовал отрядом Григорий Кравец. В моем отделении служили трое моих друзей. Все - хлопцы смелые, отчаянные: Николай Чертков и Костя Михаленя, с которыми я в 1942-м вместе вступал в отряд, и Александр Гаврилович из деревни Ветчин. Он тоже был пулеметчиком, только у него был трофейный пулемет МГ-38.

***

На участке железной дороги Калинковичи - Житковичи, на разъезде Сосновка, который находился на территории Петриковского района, фашисты оборудовали себе укрепленную базу. Чтобы обеспечить хорошую видимость, вырубили лес на 100 метров вокруг. Из кирпича построили казарму - во время нападений она превращалась в огневую точку с пулеметами. Построили платформу для погрузки и выгрузки вагонов. На территории находился охраняемый склад, поэтому обнесли ее колючей проволокой. В конце поставили вышку, на которой, периодически меняясь, круглосуточно дежурили пулеметчики.

Разъезд тоже усиленно охранялся - тремя взводами: один состоял из румын, два - из эсэсовцев. Пост на вышке тоже был немецкий. Немцы не сильно доверяли румынам и на ответственные посты ставили своих. Вокруг находились четыре минометные точки.

На этот разъезд очень часто приходили воинские эшелоны. Фашисты выгружали оружие, пополнение для различных карательных секций против партизан, танки, орудия, автомобили.

Разъезд находился в нашей партизанской зоне. Командование бригады разработало операцию по уничтожению этого вражеского гнезда. Выполнение операции было поручено нашему 132-му отряду. В бригаде он являлся самым многочисленным. И хлопцы уже не раз были проверены в боях.

В ноябре 1942 года наш отряд принимал участие в знаменитой операции под кодовым названием «Эхо на Полесье» по уничтожению четырехпролетного железнодорожного моста на реке Птичь. Мы осуществляли тогда уничтожение охраны моста, а это 90 человек, четыре дзота, укрепленная казарма и пушки. В том нелегком бою наш отряд потерял 10 человек, тем не менее, операция прошла успешно: в самый разгар Сталинградской битвы, где решалась тогда судьба всей страны, на 18 суток было прервано движение на важном стратегическом участке.

Но вернемся в лето 43-го. В 14.00 меня, Александра, Костю и Николая вызвал к себе в землянку Григорий Кравец. Там уже находились начальник штаба и комиссар. «Садитесь, хлопцы, и слушайте внимательно! - сказал командир. Сегодня ночью наш отряд выступает в поход. Нужно уничтожить разъезд Сосновка. Такой приказ поступил из Полесского соединения. И его нужно выполнить. Почему вызвал вас? Дело в то, что вы земляки, а самое главное - верные друзья. Двое из вас - пулеметчики, двое - опытные разведчики. Легко разъезд нам не взять. Нужны отвага, хитрость и смекалка. Прежде всего, надо уничтожить пулеметчика на вышке. Это - самая главная задача. Нельзя допустить минометчиков на позицию, где стоят минометы. Иначе в случае затяжного боя казарма превратится в огневую точку. А теперь высказывайте свои мнения.

Мы с комиссаром и начальником штаба поделились своими идеями, которые продумали и обсудили заранее. Накануне ночью посылали на разъезд разведку. И вот что она доложила пулеметчики меняются в час ночи, в три, в пять, в семь... На вышке ручной пулемет МГ-40, запас гранат, караульный с мощным цейсовским биноклем, периодически осматривающий все подходы к разъезду.

В 6 утра те, кто не на посту, просыпаются, идут на зарядку, умываются, готовятся к завтраку. Завтрак - на улице под брезентовым тентом. Какой вывод? Нужно начинать штурм, когда охрана выйдет на зарядку, ведь оружие останется в казарме. «Только перед этим надо обязательно уничтожить пулеметчика на вышке. Без этого операцию даже и начинать не стоит», - подчеркнул командир. «Мы с Васей уничтожим пулеметчиков!» - сказал Александр. «Допустим, уничтожите, когда они будут меняться, в пять утра, - размышлял командир. - Но ведь фашисты заслышат стрельбу поднимут шум. Что тогда? Не выйдут они из казармы ни на какую зарядку, а встанут за пулеметы, что установлены у окон, а минометчики под прикрытием пулеметов добегут до своих позиций и забросают нас минами. А это - срыв всей операции», - сказал Кравец и встал из-за стола. «Мы с Васей все продумали. Думаю, у нас получится сделать так, что шум не поднимется, - горячо произнес Александр. - Ведь фашисты на вышке все равно стреляют ночью, на каждый звук стрельбой реагируют, на каждое шевеление в кустах. Мне об этом разведчики рассказывали. А в казарме к этой ночной стрельбе давно привыкли. Этим и воспользуемся», - закончил Саня. «Но фашисты ведь не дураки. Различают, из какого оружия произведена очередь!» - возразил командир. «Конечно! - Александр кивнул. - И это мы учли. Поэтому по пулеметчикам я буду стрелять из трофейного, немецкого, пулемета МГ-38. А Вася меня подстрахует. И если все получится, мы проникнем на вышку и займем место фашистских пулеметчиков», - Саша замолчал и в ожидании смотрел на командира. «Складно у вас всё получается, - сказал начальник штаба. - Ребята вы смелые, знаю. Но не забывайте, здесь вам не казаки-разбойники, а война, перед вами - жестокий, коварный и опытный враг. План хорош, но убирать нужно не двух пулеметчиков, как вы придумали, а одного. Чтобы сменщик обязательно вернулся в казарму и его обязательно увидел караульный офицер». «А вам, хлопцы, - командир обратился к Черткову и Михалене, внимательно глядя им в глаза, - нужно будет незаметно уничтожить часового возле оружейного склада, там, где позиция минометчиков. Нельзя допустить на позицию расчеты минометчиков. А в бой можете вступать только вместе с основными силами отряда».

***

В 0.30 весь отряд был поднят по тревоге. Уже в час ночи длинная колонна растворилась в ночи, а в три отряд был недалеко от разъезда. Незаметно и бесшумно ребята заняли боевые позиции в густом сосновом лесу. Десять человек в маскхалатах, вооружившись специальными ножницами, поползли к проволочным заграждениям, чтобы сделать проходы для штурмовых групп. Пулеметчик на вышке, видимо, услышал подозрительный шум в лесу и дал длинную очередь. На наши головы полетели срезанные пулями сосновые ветки. Затем все стихло. Потом снова раздалась длинная пулеметная очередь - в противоположную сторону. «Маскальчук! Гаврилович! Ко мне!» - услышали мы команду командира. Осторожно подошли. «Ну что, хлопцы, проходы сделаны, пора вам выдвигаться. В пять часов, после смены часового, начинайте с Богом. Если все будет хорошо, дадите зеленую ракету. Только от вас зависит исход операции», - сказал Кравец и поочередно обнял нас. И вот мы с Сашей уже на краю леса. В ста метрах, через поле, в утреннем тумане просматривалась вышка, на ней - пулеметчик. «Пять утра», - сказал Саша, глядя на трофейные часы с зелеными стрелками. Я посмотрел в бинокль. На вышку поднимался эсэсовец. «Все, Саша, идет смена!» - прошептал я другу. Фашисты покурили, дали длинную очередь в сторону леса. Сменщик спустился по лестнице, справил малую нужду и скрылся в казарме. «Все, через 15 минут начинаем! - сказал Саша, взводя затвор пулемета. - Ты, Вася, постарайся тихонько перебежать к той толстой сосне на горке. Через 15 минут свистнешь, этим отвлечешь часового, а я поближе выдвинусь на позицию и хорошо прицелюсь. Если не попаду в него, он из нас с тобой сразу винегрет сделает». Уже почти развиднело. «Одно спасение для нас - туман, - прошептал Саша и добавил: - Только не вздумай стрелять». Он поправил пулеметную ленту, а я побежал к сосне. Добежал осторожно, затаился за толстым стволом и через 15 минут громко свистнул.

***

Пулеметчик сразу открыл огонь по сосне. На мою голову полетели ветки, кора. Уже в следующую секунду Саша вел по вышке прицельный огонь. Я увидел в бинокль, как убитый эсэсовец повис на перилах. Упавшая каска с двумя молниями SS качалась на земле возле вышки. Я подбежал к Саше: «Бежим быстрее на вышку! Там все кончено, пулеметчик убит!». Мы добежали до проволоки, пролезли в проделанный нашими саперами проход. Подбежали к вышке, подобрали каску и полез­ли по лестнице вверх. Стянули с перил тучного фашиста, сняли его форму. Саня тут же надел ее поверх своей, взял каску, встал за пулемет. Для вида дал длинную очередь поверх леса. Потом достал ракетницу и стрельнул зеленой ракетой в утреннее небо. Я посмотрел в бинокль в сторону оружейного склада и минометных позиций. Увидел, как Чертков с Михаленей спрятали в высоком бурьяне трупы часовых и затаились. «Пока все идет по плану», - сказал я Саше, заряжающему в пулемет очередную ленту. В это время скрипнула дверь казармы. Вышел офицер, крикнул в нашу сторону: «У тебя все в порядке, Вилли?». «Я, я, герр офицер!» - ответил Саша, изменив голос, и сразу снова дал очередь в сторону леса. «Гут-гут, партизан капут!» - довольный офицер пошел досыпать. В 6 утра дверь казармы снова открылась: все три взвода высыпали наружу.«Василь, спрячься пока», - сказал Саша, взводя затвор пулемета. Немцы и румыны сделали зарядку, затем побежали: кто - к умывальникам, кто - в туалет. Бойцы нашего отряда уже были на исходных позициях. С криком «ура!» ринулись на штурм. Фашисты заметались. Кто-то побежал в сторону казармы, но тут мы открыли с вышки огонь. «Вася, отсекай их от казармы!» - кричал мне Саша, не переставая стрелять. Несколько фашистов бросилось в сторону минометных позиций. Все они были скошены меткими выстрелами Михалени и Черткова. К тому же на территорию разъезда уже ворвались партизаны, стреляя на ходу. Румыны сразу стали сдаваться: отбегали от немцев и поднимали руки. «Румынов не стрелять!» - прокричал комиссар, держа в руке наган. И тут пришлось залечь. Из окна казармы застрочил пулемет. Это не могло помочь фашистам. Партизаны уже были возле стен казармы. В окна полетели противотанковые гранаты. Начался пожар. Из казармы выходили с поднятыми руками румыны, на ломаном русском объ­ясняли, что уже сами расправились с остававшимися эсэсовцами. С нашей стороны только пять человек получили легкие ранения. Казарму мы сожгли, платформу и железнодорожные стрелки взорвали. Оружие со склада и с убитых фашистов забрали в отряд. Кстати, на оружейном складе обнаружили сундук, в котором было три тысячи награбленных куриных яиц.

– Вы что, дедушка, их считали? - удивилась Дианка.

– Да незачем было считать, - сказал дед. - Там сверху накладная лежала с точным указанием числа.

– А что было дальше?

– Румынов мы отвели в отряд. По их словам, они давно искали момент, чтобы перейти к нам. После этого достойно воевали в нашей бригаде против фашистов. Особенно мужественно сражались с карателями, когда весной 1944 года фашисты, сняв с фронта свои части, используя авиацию и танки, пытались взять нас в блокаду.

– А за что же твоя первая награда? - напомнила Диана.

– Ее мне дали за тот самый недолгий бой на рассвете. Медалями «Партизану Отечественной войны» II степени наградили не только меня, но и Сашу Гавриловича, и Костю Михаленю, и Колю Черткова, и еще многих из нашего отряда. Правда, вручали нам их уже после войны в Минске. Моим лучшим друзьям Александру и Николаю получить эти награды при жизни было не суждено - оба геройски погибли.

Осенью 1943 года Коля в разведке нарвался на засаду. До последнего отстреливался и раненым попал в плен. Зверски был замучен гестаповцами на станции Копцевичи. Погиб, но никого не выдал.

Саша геройски погиб весной 1944 года. Ценой своей жизни он спас от неминуемой смерти наш небольшой отряд.

Вот, Дианочка, было нас пятеро друзей, а в живых остались только я и Костя Михаленя. Так судьбе угодно, ведь вопрос о выживании не стоит, когда речь - о святой войне за свободу родной земли, - закончил мой отец, крепко обнимая правнучку.

Про операцию «Эхо на Полесье» и героическую гибель Николая Черткова и Александра Гавриловича «Транспортный вестник» писал в рубрике “Будем помнить в номерах за 7 и 14 мая 2015 года.

Транспортный вестник

22.06.2017